Юлия Федотова - Герои былых времен [HL]
Из-за любопытства Хельги пропустил удар, меч врага рассек левую руку, ту самую, что пострадала в бою с троллем. Но он не обратил внимания, увлеченный зрелищем. Берсеркеры всегда интересовали подменного сына ярла. В том, собственном, времени ему довелось встретить нескольких, но его не покидало подозрение, что они были ненастоящими. Просто притворялись для пущей важности.
Этот, средневековый, был самым что ни на есть подлинным, одержимым и безумным. Какая жалость, что при нем не имелось щита! Хельги давно мечтал посмотреть, как настоящий берсеркер грызет щит. Зачем он, осел сехальский, оставил в гроте свой? Можно было бы подсунуть, пусть бы погрыз…
— Тебе помочь? — крикнула сестра по оружию. — Что-то ты долго с ним!
Фьординг производил столько шуму, что перебудил всех, и у сражающихся появились зрители.
— Правда! — поддержала подругу Энка. — Я уже есть хочу! Давай скорее, или мы тебя не ждем.
— Ладно, — кинул демон, легко уворачиваясь от удара. Озверевший фьординг уже ничего не соображал, просто молотил мечом направо и налево, как тролль дубиной. Сражаться с ним стало скучно. — Идите готовьте, я сейчас! — И любезно предложил врагу: — Может, сдашься на милость победителя? Я не буду против.
Берсеркер его даже не слышал. Ну тем хуже для него!
Давно миновали… хотя нет — еще не наступили те дни, когда Ильза бледнела и взвизгивала, когда под ноги к ней прикатывалась отрубленная голова. Теперь девушка лишь пренебрежительно передернула плечами: неприятно, конечно, но берсеркера иначе не убьешь.
После завтрака Орвуд пошел проверить карманы убитого. Карманов не оказалось, вместо них к поясу были приспособлены мешочки-кошели, один — гладкий кожаный, второй — суконный. На нем женскими волосами были вышиты руны.
Средневековое письмо отличалось от современного староземского довольно сильно.
— Роггса, сын Асмунда, по прозвищу Кровавый, — медленно прочитала Меридит.
— Что?! — Хельги вдруг подскочил и выронил фляжку, по песку побежал ручеек. — Что ты сказала?!
— Роггса, сын Асмунда, — встревоженно повторила сестра по оружию. — Ты что, его знаешь?
— Знаю ли я его?! Спрашиваешь! Это же Роггса Кровавый! Ой! Что же я наделал!
Друзья переглянулись. Давненько они не видели Хельги в таком потрясении. Пожалуй, со времен «снедания» Иракшаны или двухмесячного прогула занятий в университете. Меридит тихо заскулила и вцепилась в первое, что попалось под руку, — локоть сильфиды. Ей передалось паническое настроение брата по оружию. Аолен почувствовал необходимость взять ситуацию в свои руки.
— Так, — велел он, стараясь придать голосу спокойствие и решительность. — Давай все по порядку. Что это за человек, откуда ты его знаешь?
— Давным-давно… — Хельги рассказывал монотонно и без запинки как по писаному, — жил человек по имени Асмунд, по прозвищу Стрелок. Был он по матери родом из Свольда, а родичи со стороны отца все больше из Агланда и Сётланда. Было у Асмунда семь боевых кораблей и собственный город в Тор-Фьорде. И сказал он другу своему Скафти: «Помоги мне, друг мой, посвататься к Йофрид, дочери ярла Харвана». «Что же, попробую сделать так, как ты желаешь», — отвечал Скафти. Отправились они к Харвану, и тот принял их хорошо. И отдал дочь свою замуж за Асмунда, и дал в придачу новый драккар с фигурой морского демона Ро на носу… Йофрид, дочь Харвана, была достойной, сильной женщиной и хорошей женой. Родила она мужу двоих сыновей. Старшего нарекли Эйриком в честь отца матери Асмунда…
— Хельги! Эй! Э-эй!
Рассказчик вздрогнул и умолк. Это Орвуд щелкал пальцами у него перед носом, чтобы привлечь внимание.
— У тебя что с головой?! Что ты несешь?
— Как — что? — удивился демон. — Сагу о Роггсе Кровавом. Сами же велели — по порядку.
— А поконкретнее, без лишних подробностей, нельзя? — нетерпеливо осведомилась сильфида.
— Нельзя. Что же это будет за сага, если без подробностей? Весь колорит пропадет.
— Силы Великие! — Гном начал раздражаться. — Тебя не просят рассказывать саги! Ответь просто, кто такой Роггса. Сведения о его родителях нам ни к чему.
— О дедах, — укоризненно поправил Хельги, — до родителей я еще не дошел. Его деда тоже звали Асмунд. Он погиб за день до рождения отца Роггсы, и сын был наречен в его честь.
Борода гнома от возмущения встопорщилась. Он был готов сорваться и наговорить лишнего, а это, учитывая нервное состояние Хельги, грозило ссорой. Аолену пришлось снова вмешаться.
— Твоя история очень познавательна, и позднее мы с удовольствием выслушаем ее, — заговорил эльф мягко, — а теперь сосредоточься, пожалуйста, на Роггсе. Коротко, своими словами, кто он такой?
— Древний герой. Самый знаменитый из берсеркеров, — обиженно буркнул демон, уяснив, что фьордингский фольклор вниманием не пользуется.
— Чем же он знаменит?
— Свирепостью, неустрашимостью и отвагой. Он пролил столько крови, что, если всю ее слить воедино, она заполнит целое озеро.
Аолен поморщился. Убитый фьординг нравился ему все меньше и меньше. А взгляд Хельги снова сделался отрешенным.
— Раз возвращался Роггса на корабле шурина своего Торгерда Умного из дальнего похода в родной фьорд. Но поспорили они, как станут делить добычу. И почувствовал Роггса, что безумие наполняет душу его. И устрашился убить в припадке ярости шурина своего, как убил однажды собственного брата. Тогда скинул он доспех, прыгнул в море и поплыл к берегу. И больше его никто никогда живым не видел. Обезглавленное тело на седьмой день нашли наспех заваленным камнями на берегу… Фьординги все гадают, кто же убил Роггсу Кровавого? А это, оказывается, был я! Вот беда! Я убил героя своего народа! Я убийца легенды! Ужас, ужас!
— Твоя легенда была сущим упырем! — сварливо, с интонациями Орвуда, заявила Ильза. — Чуть не обесчестил меня, паразит! Туда ему и дорога!
— Да, — подтвердил Хельги уже гораздо спокойнее, — этим он тоже славился.
— Чем? — не понял Эдуард.
— Тем, что женщин бесчестил без разбору.
— Не понимаю, чего ты переживаешь, — принялась увещевать Энка, решив ковать железо, пока горячо. — Не ты на него напал. Шел честный поединок. Ты предложил ему жизнь, он отказался. Даже если бы он был хорошим человеком, а не невменяемым выродком, тебе все равно не в чем было бы себя упрекнуть. Он получил то, что заслужил, и это было предопределено судьбой.
— И с каких это пор ты стал считать фьордингов «своим народом»? Ты их всегда терпеть не мог! — подхватила Меридит. — Что тебе за дело до их легенд? Нашел из-за чего переживать!
Хельги попытался защищаться.
